Знак и символ как основные понятия семиотики. Значение знака и символа в культуре Предмет как знак культуры примеры

Знаки и символы культуры

В рамках семиотического подхода культура представляется как система коммуникаций, обмена информацией, а явления культуры рассматриваются как система знаков.

Язык культуры - это совокупность всех знаковых способов словесного и несловесного общения, с помощью которых передается культурно значимая информация.

Понимание и трансляция культуры реализуется с помощью различных знаковых систем (или языков культуры): естественного языка, фольклора, традиций, предметов быта, различных видов деятельности (охота), ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, типа жилища, посредством художественных образов разных видов искусства, письменного текста и т.д.

Знак - это чувственно воспринимаемый субъект (звук, изображение и т. д.), который замещает, представляет, репрезентирует другие предметы, их свойства и отношения.

Вся совокупность этих знаковых средств может быть представлена следующими типами:

знаки-обозначения , являющиеся, например, основанием естественного языка. Единица языка - слово, обозначающее предмет, действие, свойство и пр. (т.е. другие характеристики окружающего человека мира). К знакам-обозначениям относятся также знаки-признаки (приметы, симптомы), знаки-копии (репродукции), знаковое поведение (имитация);

знаки-модели , также являющиеся заместителями реально существующих объектов и действий. Так, например, в пределах культурного мифологического кода модель реального предмета, наделяясь магическими силами, становится культурным образцом - «вторичной предметностью». В этой модели скрыта информация о смысле и способах действия с предметом;

символы - такие знаки, которые не просто указывают на изображаемый объект, но выражают его смысл.

Различение понятий «знак» («сема») и «символ» («симболон») проводилось уже в древнегреческой философии, начиная с Платона. Они были противопоставлены друг другу содержательно: знаки считались достоянием обыденной жизни и низкой подражательной поэзии. С помощью мифологических символов человеку передается божественный дух. И хотя божественным символам присуща ясность и прозрачность, но к человеку они обращены своей загадочной и таинственной стороной, которую нужно распознать, пользуясь «сметливостью своего ума». Натурализм стал подвергаться осуждению за бессодержательную подражательность, а вершиной искусства стали признавать символическую поэзию (символы которой глубоки и многозначительны). Такой символизм был воспринят в Византии и западном христианстве. Так, в богословии различают профанную историю, где события не имеют скрытого смысла, и сакральную историю, где одни события являются символами других.

Символ как способ образного освоения мира, как художественный иносказательный образ широко используется в искусстве. Смысл символических образов нельзя расшифровать прямолинейно, его нужно эмоционально пережить и прочувствовать. Известный советский культуролог Ю.М.Лотман понимал символ не только как знак некоторого искусственного языка (например, химические или математические символы), но и как выражение глубинного сакрального смысла. Символы такого рода обладают большой культурно-смысловой емкостью (крест, круг, пентаграмма и др.), они восходят к дописьменной эпохе и представляют собой архаические тексты, служащие основой всякой культуры. Таким образом, символ - это социально-культурный знак, содержание которого представляет собой идею, постигаемую интуитивно и не могущую быть выраженной адекватно-вербальным способом.

Мифологическое сознание закреплялось в таких базовых символах, которые выражали представления о происхождении и устройстве Космоса (например, Мировое Древо - символ, объединяющий все сферы мироздания, обозначающий ось мира, а также воплощающий идею плодородия; другое мифологическое воплощение столпа Вселенной - Космическая гора) и т.д. Эти символы постепенно упрощались, принимая вид геометрических фигур и чисел. Так, Мировое Древо стали изображать в виде креста ; лотос отображал Землю, которая плавает, подобно водяному цветку, по поверхности океана; круг стал обозначать Космос; треугольник - плодородие (вершиной вверх - мужское начало, вершиной вниз - женское). Если же наложить оба разнонаправленных треугольника друг на друга , то для индусов это будет означать объединение созидающего и порождающего начал, знак любви богов ко всему земному, а земного - богам. В Европе же этот знак был известен как «звезда Давида».

Шестигранник использовался в народных верованиях для защиты от злых сил. Квадрат применялся как символ материального мира, составленного из четырех стихий. Пятиугольная звезда (пентаграмма ) становится знаком «адептов» и звездой магов. Ноль означает не что иное, как окружность, обрисовывающую пустоту, ничто. Змея, кусающая свой хвост , в индийской мифологии была символом круговорота Вселенной или Вечности.

Специфика символа как знака состоит в способности вызывать общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на тот спектр значений, который связывается с этим объектом.

Символ объединяет в себе идеальное (т.е. содержащее идею), конкретное и абстрактное. Он никогда не возникает сам по себе, но всегда выступает как форма выражения постигнутого человеком смысла. Символ обозначает достижение определенной ступени в обобщенном понимании мира, когда между материальным объектом и образно-знаковым способом его отражения пролегает целая цепь кодирующих его содержание образных звеньев. Сложная природа символа и его способность благодаря ей выполнять множество функций (познавательных, репрезентативных, регулятивно-адаптивных и т.д.) определяют его использование в разных областях, сферах, формах культуры. О природе символа, о его смысле, содержании и использовании писали И. Кант и Ф. Шлегель, Э. Кассирер и Э. Фромм, А. Белый и К.Г. Юнг, А.Ф. Лосев и Ю.М. Лотман.

Мировая культура строится на использовании символа. Потому что он есть «единственный известный человечеству универсальный язык», как пишет Э. Фромм; он присутствует в древних мифах и в сновидениях современников, он «один и тот же в Индии, Китае, Нью-Йорке и Париже. Механизм образования символа делает его содержание более емким, чем у понятия и образа; в то же время, выступая часто в качестве знака, символ живее его и более непосредственно манифестирует стоящее за ним значение. Именно это позволяет широко использовать символ для образного представления абстрактной идеи. Способ его репрезентативности и связанная с этим ассоциативность позволяют через форму символа вывести восприятие его на проявление глубинных уровней собственной души и собственного опыта человека, в сферу его сокровенных переживаний. Как пишет Г. Гадамер, символ являет единство намека и утаивания . Знание открываемого с помощью символа доступа к специфическим интимным пластам человеческой психики делает символ мощным способом воздействия в искусстве.

Введение

1.1 Понятие символа

1.2 Философское осмысление понятия символа

2. Роль символа в культуре

2.1 Символизм

2.4 Традиционная символика китайского костюма

2.5 Основы цветовой символики в гербах и знаменах

Заключение

Список литературы

Введение

Общеизвестно, что перед тем, как начать диалог собеседники должны договориться об однозначности используемой терминологии. Проблема словаря стоит буквально перед всеми областями человеческой деятельности. Без единого словаря невозможно развитие ни одной из дисциплин. Недаром построение Вавилонской башни было прервано потерей взаимопонимания – утратой общего словаря строителей, объединяющей семантической надстройки.

У каждого термина есть своя история, уходящая в глубь веков вплоть до Богом данного праязыка Адама. Для человека средневековья взаимосвязь символа и образа (англ. «image» – образ) была онтологически неразрывна.

«Вселенная состоит для него не из элементов, энергий и законов, а из образов. Образы обозначают самих себя, но помимо этого еще и нечто иное, высшее; в конечном счете – единственное подлинно высокое – Бога и вечные вещи. Так каждый образ становится символом», – писал католический священник и философ Р. Гвардини.

Здесь значения «символа» и «образа» встречаются и пересекаются. Т.о. весь средневековый мир был наполнен символами, отражавшими высшую трансцендентную реальность. Символ как нить связывал в стройную гармоничную мировоззренческую картину мир дольний и горний.

«Поэта долг – пытаться единить

края разрыва меж душой и телом.

И только смерть всему шитью пределом»,

– таково мировосприятие поэта, нашего современника Иосифа Бродского.

Так же относились к миру и святые отцы:

«Духовный мир в его целостности явлен в целостности мира чувственного, где он мистически выражен в символических образах для имеющих очи, чтобы видеть» (Максим Исповедник, Тайноводство).

«Символ есть такая сущность, энергия которой, сращенная или, точнее, срастворенная с энергией некоторой другой, более ценной в данном отношении сущности, несет таким образом в себе эту последнюю», – читаем мы у о. Павла Флоренского.

Таковым было и общечеловеческое отношение к миру во времена повсеместной религиозности. Здешний образ сочетался с надмирным первообразом, был его символом-притчей, доступным для восприятия любому открытому сердцу «через рассматривание творений» (Рим. 1: 20).

1. Символ

1.1 Понятие символа

СИМВОЛ (от греч. - знак, примета) - 1) в искусственных формализованных языках - понятие, тождественное знаку; 2) в эстетике и философии искусства - универсальная категория, отражающая специфику образного освоения жизни искусством - содержательный элемент художественного произведения, рассматриваемый в своем знаковом выражении; 3) в социокультурных науках - материальный или идеациональный культурный объект, выступающий в коммуникативном или трансляционном процессе как знак, значение которого является конвенциональным аналогом значения иного объекта.

Сложный характер понятия символа в культуре раскрывается в его отношении к знаку. Принципиальное отличие символа от знака заключается в том, что смысл символа не подразумевает прямого указания на означаемый объект (денотат). Знак становится символом тогда, когда его употребление предполагает общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на отвлеченное значение или чаще целый спектр значений, конвенционально в той или иной степени связываемых с этим объектом.

Но при этом предметная, знаковая форма символа может иметь и даже стремиться к сохранению внешнего подобия с символизируемым объектом (вплоть до максимальной приближенности), или быть намеренно стилизованной под него, или иметь в качестве денотата специфическую черту, свойство, примету этого объекта. Т.о., применительно к символу можно говорить об определенном стремлении и приближении к тождеству означаемого и означающего, но это есть объектное (знаковое) тождество, за которым стоит смысловая отвлеченность. Само это приближение (особенно заметное в искусстве) может говорить о смысловой отвлеченности, свидетельствовать о стремлении сохранить, удержать указание на объект хотя бы на формальном уровне, или же, наоборот, осознанно разделить формальное сходство и содержательную отвлеченность, глубину, которую следует за этим сходством увидеть.

Причина этих сложных, кажущихся парадоксальными, отношений - в характере семантической деятельности в самой культуре. Многообразие генерируемых культурой смыслов никогда не бывает адекватным конечному числу существующих общепринятых знаковых форм. Накапливающийся у знака объем дополнительных отвлеченных смыслов в силу их большей актуальности для конкретной коммуникации вытесняет его исходное (парадигмальное) значение и становится общественно разделяемым; знак превращается в символ (при этом он может продолжать функционировать и как знак (системный или единичный) в коммуникативных ситуациях иного типа. На стадиях развития культуры, предполагающих наличие отвлеченных, абстрактных смыслов, символизация культурного объекта осуществляется значительно быстрее, зачастую он уже создается как символ.

Сам характер символизации предполагает, с одной стороны, многозначность символа (символ может иметь информационную, эмоциональную, экспрессионную смысловую нагрузку) и сложный характер его восприятия (рациональное познание, интуитивное понимание, ассоциативное сопряжение, эстетическое чувствование, традиционное соотнесение) - в этом отличие символа от аллегории или метафоры; с другой, - динамичный характер существования символа: его существование целиком зависит от коммуникативной актуальности того или иного смысла.

Важное (но не необходимое) свойство символа - его репрезентативность, эстетическая привлекательность, которая подчеркивает важность и общезначимость символа, но вместе с тем часто сочетается с формальной простотой, актуальной для употребления символа в коммуникативной ситуации. Нередко следствием коммуникативной актуальности символа оказывается формирование его повседневного аналога, выраженного языковыми средствами, наиболее употребительными в обыденной коммуникации (вербальными, жестовыми).

Символ может функционировать как общекультурный, в рамках субкультуры (этнической, языковой, профессиональной), быть специфичным для того или иного уровня или формы культуры. Символ значительно чаще, чем знак, является несистемным; это вытекает из самой природы его смысла - существование системы символов (символического языка), как правило, связано с определенными типами коммуникативных ситуаций (ритуал, специфическая деятельность институциональных форм культуры и т.д.).

1.2 Философское осмысление понятия символа

Философское осмысление понятия символа восходит к античности; именно с античной культурой нередко принято связывать само появление отвлеченных смыслов, абстрактного мышления.

Платон дал целостную трактовку символа как интуитивно постигаемого указания на высшую идеальную форму объекта. Эта идеалистическая, интуитивистская трактовка символа (отделяемого от рассудочных форм познания), развитая неоплатониками, стала основой христианского символизма, в котором все сущее мыслилось как символ высшей непознаваемой сущности - Бога. Мистическое, интуитивистское, сверхъестественное понимание символа, перенесенное в сферу эстетического, характерно для романтизма и литературного символизма (символ как указание на невыразимое, мистическое, потустороннее содержание).

Однако уже у Гёте можно найти зерно иного понимания символа - как универсальной формы человеческого творчества. Этот подход получил развитие в философии Гегеля, в которой символ - прежде всего средство человеческой коммуникации, условный знак.

Рационалистический подход к символу был развит в позитивистской научной традиции (Д.С. Милль, Спенсер) на материале эволюционной человеческой цивилизации. В «философии жизни» (Дильтей, Ницше, отчасти Зиммель) символизация выступает как главное средство культуры и, одновременно, как инструмент ее критики, средство нормирования, искажения проявлений жизни, ограничения человеческой воли. Кассирер делает символ универсальной категорией: все формы культуры рассматриваются им как иерархия «символических форм», адекватная духовному миру человека (который определяется как «символическое животное»).

Для Шпенглера символизация - основной критерий выделения локальных культур (теория «прасимволов»). Психоанализ рассматривал символ как порождение индивидуального (Фрейд) или коллективного (Юнг) бессознательного, как «архетипичный образ», возникающий вследствие опосредствования человеческим сознанием глубинных императивов родового прошлого. У Лосева, опиравшегося на анализ античной и раннесредневековой эстетики, получили развитие вопросы внешнего подобия означающего и означаемого в символе в связи с проблемой реализма в искусстве. Специфические черты символической деятельности человека исследуются также Лангер, Тодоровьш, Рикёром, Гадамером.

Социально-коммуникативный подход к символу получил научное развитие в символическом интеракционизме, этнометодологии, культурной антропологии, работах представителей структурно-функционалистского направления. Однако в своей коммуникативной функции символ в работах представителей этих направлений нередко смешивался или отождествлялся со знаком.

Структурализм поставил вопрос о культуре как совокупности символических систем и культурных текстов, позволил выявить базовые механизмы и структурные основания символической деятельности применительно к локальным группам культурных текстов. Этот подход к символу постструктурализм реализовал не в структурном, а в контекстуальном анализе. На сегодняшний день проблематика символа разрабатывается в эстетике и теории искусства - как проблематика выразительных средств художественного образа; в социокультурной антропологии - применительно к локальным аспектам коммуникации и массовой культуры.

2. Роль символа в культуре

В пределах каждой наличной культуры существует определенное соотношение символизма и языковости, а точнее – систем их культурного потребления. При этом не важно, о какой именно конкретной языковой материи идет речь, просто в пределах каждого культурно-этнического комплекса, как при синхронном рассмотрении, так и в исторической перспективе обязательно обнаруживается тот или иной масштаб использования символов. Возможно, о культуре вообще может идти речь только тогда, когда налицо использование и символа и знака.

Классические культуры древности, как мы их видим в их разнообразии в середине первого тысячелетия до нашей эры (когда они уже получают регулярную историческую ретроспективу), являют нам картину – с одной стороны, невиданного "всплеска" использования специфически языковых средств, а с другой – резкого выявления таких культурных феноменов, которые в условиях преобладания этих средств базируются непосредственно на символизме.

Символ в порядке развития (или наоборот – редукции) своего употребления всегда дан нам в наблюдении как то, что связывает культурную жизнь человека с сознанием. В чисто психологическом плане этого наблюдения (обратном "состояниям сознания") символ – обязателен. Когда речь идет о любой конкретной форме деятельности человека, о психической деятельности, о культурном движении, то всякий раз, когда мы наблюдаем соприкосновение психики и сознания со стороны психики, то есть с того конца вещи, именуемой символом, который "глядит" на психику, то жизнь человека в сознании без этих символов невозможна.

2.1 Символизм

В конце 60 - начале 70-х гг. 19 в. первоначально в литературе, затем и в других видах искусства - изобразительном, музыкальном, театральном и вскоре включившее в себя иные явления культуры - философию, религию, мифологию – возникло художественное направление, получившее название символизма. Сложившееся в западно-европейской культуре, оно тем самым претендовало на культурную универсальность и всеохватность. Символизм осуществил романтическую мечту о синтезе искусств, воплотил идею эстетического прорыва к высокому, непреходящему содержанию действительности и преодоления ограниченности, рутинности текущей повседневности. Центр, компонентом символического миросозерцания является символ - обобщенный и условный знак, соединяющий в себе свойства абстрактного понятия (характерного для науки или философии) или аллегории как формы иносказания и принципиально многозначного художественного образа, окруженного множеством разветвленных и субъективных ассоциаций.

Символическое мышление, обращение к символам и символике - одно из древнейших свойств человеческой культуры вообще; в этом отношении символизм присущ всем древнейшим мифологиям и религиям, архаичным формам искусства, начальным проявлениям философии. Черты символизма можно усмотреть в культуре Др. Египта и античности, в эпоху западного средневековья и Ренессанса. Большое влияние на становление теории и практики символизма конца 19 в. оказали философские и эстетические идеи Гёте, философия искусства позднего Шеллинга и Шопенгауэра, Э. Гартмана, Ницше, Э. Сведенборга.

Место символизма в истории мировой культуры конца 19 - начала 20 в. - одновременно переломное и судьбоносное. Символизм положил конец, казалось бы, безраздельному господству реализма 19 в.; возродил на новой почве идеи, образы и стилевые искания предшествующих культурных эпох, вписав их в мировой культурно-исторический процесс. Символизм и связывал далеко отстоящие друг от друга культурные эпохи (напр., античность и модерн), и разделял, противопоставлял, смежные, исторически близкие культурные явления, обнаруживая в них принципиальные смысловые различия. Обращаясь к предельно универсальному и в то же время абстрактному субстрату искусства - символическим мотивам и моделям, представляющим собой интеллектуально-философский дискурс мира, символисты получали возможность интерпретировать любую эпоху, любое культурное явление, любого художника и мыслителя в качестве «вечных спутников», в духе «эмблематики мира», «ключей тайн», «словесной магии», в условных жанрах античной трагедии и архаического мифотворчества. Символизм сознательно (и демонстративно) отвлекался от конкретного историзма (а значит, и современности), апеллируя к вечности, вневременным критериям искусства, мысли и жизни; перекодируя сюжеты и образы, идеи и концепции мировой культуры в мифологемы и философемы универсального порядка, органически вписывающиеся как в образно-ассоциативный контекст различных искусств.

И пафос, и идеология, и поэтика во всех явлениях символизма в мировой культуре сходны. Эстетизм и философичность, обобщенность и абстрактность образов, их многозначность и расплывчатость, отрицание пошлой обыденности и всемирный масштаб осмысления действительности, склонность к мистицизму и истолкование религии как искусства - все это является общим для символизма в поэзии и прозе, в музыке и живописи, в театре и эстетических теориях разных национальных культур.

Русский символизм сознает себя не столько как искусство или философия, или эстетическая теория, или религиозное учение - сами по себе, но как своеобразный «ключ жизни» - универсальное социокультурное явление, более реальное, нежели сама жизнь. В этом отношении русский символизм принципиально отличается от любого символизма западно-европейского, сознающего себя прежде всего как искусство, а затем - как «искусство для искусства». Для русских символистов их творчество - это искусство преображения действительности, «искусство для жизни», «жизнетворчество».

Место русского символизма в истории отечественной и мировой культуры во многом обусловлено тенденцией, последовательно заявившей о себе в серебряный век: выработать «целостный стиль культуры» «во имя свободы творчества и во имя духа» (Бердяев), связывающий воедино философию, религию, искусство и понимаемую весьма широко «общественность» (научную и художественную, философскую и религиозную) - как деятельность по преимуществу культурную, а не социальную. Благодаря своему «целостному стилю», аккумулировавшему в себе различные явления культуры и т.о. осуществившему заветную мечту романтиков – идею синтеза искусств, русский символизм не только органически вошел в контекст мировой культуры, откликаясь на многие ее явления, но и выделился среди других национальных типов символизма - как явление культуры, наиболее универсальное и синтетическое.

Универсальным аналогом всех творческих процессов - в искусстве, религиозном познании, в житейском поведении, в политической революции - для русского символизма было явление теургии (творческая реализация человеком божеств, начала, или деятельное уподобление себя Богу-Творцу). Поэтому для русского символизма характерна не гносеологическая устремленность, не онтологии построения мироздания, не аксиологические суждения о мире в различных его проявлениях и аспектах, но главным образом - творческая ориентация и реализация личности (в любой доступной ей сфере - будь это область религии, философии, искусства или самой социальной действительности). Цель русского символизма (достигаемая в любой форме - поэтической, публицистической, философско-религиозной, поведенческой, политической) - не познание, а преобразование мира, не жизнесозерцание или жизнеописание, а «жизнестроение», не приспособление личности к существующему, несовершенному и обыденному, но «пресуществление» и созидание реальности - в соответствии с предельными идеалами божеств Истины, Добра и Красоты. Из трех названных компонентов культурного универсума русский символизм отдавал предпочтение эстетическому началу, следуя в этом отношении тезису Достоевского «Красота спасет мир», в дальнейшем развитому Вл.Соловьевым в качестве метафизического основания его концепции «всеединства». В результате представление об искусстве у русского символизма расширяется до масштабов человеческой деятельности вообще, включая в себя практически все. «Искусство» того или иного рода становится у русского символизма синонимом неканонической религии и революции, любви и «умного веселия» народа, познания прошлого и заклятия будущего.

2.2 Символы в христианском искусстве

В первые годы возникновения христианства христиане переняли и переработали языческую символику: времена года стали обозначать воскресение мертвых, корабль – процветание и затем Церковь. Павлин, голубка, пальма и сад напоминают о рае.

Однако христианство не ограничилось простым заимствованием готовой символики изобретались и новые символы, особенно в II веке. Так, поклонение волхвов символизирует обращение язычников в истинную веру, умножение хлебов – Тайную Вечерю, виноградная лоза – таинство жизни Божией в крещенном.

Это искусство, несомненно, носило дидактический характер. Христианские художники стремились сохранять, укреплять и развивать веру новообращенных. Язык символов позволял выразить то, что не поддавалось словесному выражению. В окружении враждебного языческого мира символы играли роль тайного кода, постепенно открываемого катехуменам (оглашенным). В страхе перед преследованиями и осквернением в течение первых трех веков крест изображали в основном как якорь, трезубец или просто греческую монограмму имени Христа. Самым распространенным и значимым символом были рыбы. Во времена древности рыба были символом изобилия, а позже у римлян – символом эзотеризма; в христианстве же она стала сжатой формулой Символа Веры. Греческое слово ΙΧΘΥΣ (рыба), состоящее из пяти букв, представляет собой аббревиатуру фразы «Ίησούς Χριστός Θεού Ύιός Σοτήρ», что значит: « Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель».

Поэтому неудивительно, что этот символ встречался повсеместно, о чем говорит Климент Александрийский (… около 215): «Наша печать должна быть украшена голубкой, или рыбой, или парусником, или лирой, или якорем…» («Педагог» III, 11, 59, 2).

Доктрина, согласно которой Бог един, но проявляется в трех лицах – Отец, Сын и Святой Дух – была обоснована Августином Блаженным в его трактате "О Троице". Отсутствие этой темы в древнехристианском и раннесредневековом религиозном искусстве объясняется, вероятно, нежеланием натуралистично изображать первое лицо Троицы, которое, будучи невидимым, было непознаваемым. Троица, таким образом, могла изображаться в виде идеограммы – например, трех соединенных кругов. Бог-Отец первоначально изображался в виде символического ока или руки, простирающейся из облака, возможно, держащей корону. Святой Дух наиболее часто символизировался голубем. Символом Троицы является также обращенный вверх вершиной треугольник с "оком Божьим".

Важность цвета в иконографии

Цвет в византийской иконописи выступает не только как декоративный элемент, но играет в ней ведущую роль. Будучи своего рода языком, икона стремиться выразить трансцендентный мир. Выбор цвета часто вытекает из Предания и в значительной степени определяется его символикой. В религиозном плане игра светотени символизирует возвышающую силу.

Цвета – дети света – одушевляют форму и придают ей полноту. Крупный современный искусствовед и художник Иоганнес Иттен (JohannesItten) заявил: «Я знаю, что глубочайшая и существеннейшая тайна воздействия цвета недоступна для глаз, и ее можно созерцать лишь сердцем…. Цвета – это лучистые силы, испускающие энергию, которая оказывает на нас положительное или отрицательное воздействие, сознаем мы это или нет. Старинные витражисты использовали цвета, чтобы создать в пространстве церкви мистическую и сверхъестественную атмосферу и направить мысли верующих к мир духовному».

Христианское искусство дает множество примеров использования цвета в качестве символа: так, красный – любовь и Святой Дух, белый – Отец, вера и чистота.

В отличие от остальных цветов, которые лишь отражают свет, золото само означает чистый цвет. Поэтому оно относится к Божественному, к незримому миру, оно как расплавленный металл струится через преображенные тела.

Всеми цветами в их символическом, потустороннем применении иконописец пользуется для отделения неба запредельного от нашего, здешнего плана существования. В этом – ключ к пониманию неизреченной красоты иконописной символики.

Цвета и их значение в иконографии

Белый цвет не представляет собой самостоятельного цвета: это сумма всех цветов радуги. Поэтому светлее белого ничего не бывает. Естественно, что белизна символизирует свет, которому свойственно заливать собой все пространство. Белый цвет, символ вечности, с древнейших времен связывался с богами. Тибетское слово hot-tkar , относящееся к единству Божества, означает «Белый и Единый». Кельтские жрецы – друиды – одевались в белые одежды. Древние египтяне считали белый цвет цветом радости и великолепия. Своих покойников они заворачивали в белые саваны, потому что смерть отделяет светлое от темного, душу от тела.

У первых христиан крещение называлось «просвещением». Новокрещаемый надевал сияющие белизной одежды в знак своего рождения к истинной жизни. С тех пор белый – цвет Откровения, Благодати и Богоявления.

Синий цвет на материальном уровне пассивен из-за своей неяркости, но на уровне духовном становится необычайно активным, так как направлен на трансцендентное. Он направляет дух на путь веры, которую и символизирует. Кроме того, ему свойственна интровертность и сдержанность, напоминающая о молчаливом смирении. Более глубокие тона подчеркивают его внутреннее действие и влечение к бесконечному. Светлые тона создают впечатление отрешенности и безучастия. У китайцев это был символ бессмертия, а у египтян – истины.

Голубой и белый – цвета Девы Марии – выражают отрешение от мира и взлет освобожденной души к Богу.

Красный и пурпурный цвет, обладая земным характером, символизирует юность, красоту, богатство, здоровье, любовь, но, вместе с тем и войну.

Символ любви, жертвенности и альтруизма, красный цвет занимает в христианстве большое место. Отметим, что красный может также означать эгоизм, ненависть, дьявольскую гордыню и, шире, – адское пламя.

Пурпур, предназначавшийся для высших сановников, символизирует у византийцев высшую власть.

Красный и голубой, в духовном смысле резко противостоящие друг другу, образуют, однако, великую гармонию. Так, Богородица изображается в красной (человеческой) одежде под голубым плащом (символом Божественного, ибо Она носила в себе Сына Божия). Пурпурный и голубой плащ центральной фигуры на рублевской иконе Троицы подчеркивает в свою очередь человечность, жертвенность и божественность Христа. Пурпурное облачение – вместе царское и священническое. Два эти цвета свидетельствуют о двух природах, соединившихся в единой ипостаси.

Зеленый дополнителен к красному, как вода к огню. Зелень и жизнь – слова, глубоко связанные между собой. Чистый зеленый цвет представляет совершенное равновесие и покой. Зеленый цвет, символ духовного возрождения, часто бывает цветом пророков и евангелиста Иоанна – глашатаев Духа Святого.

Чистый желтый цвет означает истину, мутно- или бледно-желтый символизирует гордость, прелюбодеяние, предательство и отдает адской серой.

Золотой цвет представляет большой интерес. Множество народов поклонялось солнцу. У египтян считалось, что солнце, боги и фараоны состоят из золота. Золоченая статуя Будды напоминает о просветлении, а выражение «золотой век» указывает а совершенство. Византийские золоченые купола и мозаики символизируют иной мир, где не заходит солнце. Золото не подвержено изменениям и потому символизирует у христиан вечную жизнь и веру, но прежде всего Христа: Солнце, Свет, Восток. В одно и то же время золото как цвет, символ солнца, противостоит золоту-деньгам, символу извращения. Золото не относится к цветам, встречающимся в природе, поэтому золоченый фон иконы создает пространство, в котором тела не обязаны подстраиваться под элементы пейзажа или архитектуры. Освобождаясь от всего земного, они одухотворяются.

Черный цвет, как и белый, – это отсутствие или сумма цветов. Но белый символически представляет полноту света, а черный – его отрицание. Вызывая представление о небытии, хаосе, тревоге и смерти, черный поглощает, а не возвращает свет. И все же чернота ночи содержит обещание зари. Библия видит в черном первоначальную тьму, предшествовавшую творению. Символ времени, черный цвет, есть место прорастания, это переходный цвет, ведущий к возрождению.

2.3 Символ и символика в молодежной субкультуре

При рассмотрении вопроса о роли символа в культуре, хипповская Система может быть воспринята как одно из сообществ, как пример сообщества, на материале которого исследуется символ, его прагматика, его конкретная жизнь в конкретном сообществе. Цель исследования – проследить на конкретном материале связи символа (его интерпретаций, реакций на него) со структурой сообщества. И наоборот: зависимость структуры отношений в сообществе от значений, заложенных в его символике. Исследование проходит в зоне соприкосновения двух реальностей: знаковой и социальной. Там идеальная реальность знака переходит в материальную жизнь, воплощаясь в действия. Главное, на чем сосредоточено внимание,– действие, реакция на символ. Мир хипповской и постхипповской тусовки – это часть социальной структуры общества, как бы не стремилась она от общества отгородиться.

Изучаемая хипповская Система – это очень своеобразное социальное образование. Его нельзя назвать группой – это, скорее, социальная среда, круг общения, конгломерат групп или даже их иерархия. Но все-таки существует ярко выраженное деление на "своих" и "чужих", общие символы и их стандартные интерпретации, свои традиции в поведении и внешнем облике, даже фольклор. То есть это сообщество с самоназванием и самосознанием.

Указанная Система – пример сообщества, куда стекаются выпавшие из социальной структуры. Эти люди не имеют определенного положения, прочной позиции – их статус неопределён. Состояние неопределённости играет особую роль в процессах самоорганизации. Множество людей, предоставленных самим себе, взаимодействуя, формируют схожие коммукативные структуры. Л.Самойлов, профессиональный археолог, волею судеб оказался в исправительно-трудовом лагере. Он заметил, что в среде заключенных складываются неофициальные сообщества со своей иерархией и символикой. Самойлова поразило их сходство с первобытными обществами, иногда вплоть до мелочей: "Я увидел,– пишет он,– и опознал в лагерной жизни целый ряд экзотических явлений, которые до того много лет изучал профессионально по литературе, – явлений, характеризующих первобытное общество!»

Схожая структура известна в армейских подразделениях под названием "дедовщина". То же и в молодежной среде больших городов.

Существует способ определения (или представления) сообщества: через символику. Именно так обычно происходит на уровне обыденного сознания или журналисткой практики: пытаясь выяснить, кто такие хиппи (или панки и проч.), прежде всего описываются их знаки. А.Петров в статье "Пришельцы" в "Учительской газете" изображает тусовку волосатых: "Лохматые, в залатаной и сильно потёртой одежде, иногда босые, с холщовыи торбами и рюкзаками, расшитыми цветами и исписанными антивоенными лозунгами, с гитарами и флейтами парни и девушки прохаживаются по скверу, сидят на скамейках, на лапах бронзовых львов, поддерживающих фонари, прямо на траве. Оживлённо беседуют, поют в одиночку и хором, закусывают, покуривают...". Автор передаёт как бы непосредственное впечатление, просто указывая на явление: "вот оно". Указание здесь – способ введения понятия (вместо аналитического определения). Если присмотреться, то оказывается: это "непосредственное впечатление" на самом деле целенаправленно вычленяет из наблюдаемой реальности символику тусовочного сообщества. Практически все, что упоминает А.Петров, служит у волосатых опознавательными знаками "своих". Здесь символика внешности: лохматая прическа, потертая одежда, самодельные сумки и т.п. Затем графическая символика: вышитые цветы (след Цветочной революции, породившей первых хиппи); антивоенные лозунги, типа: "Любите, а не воюйте", – знак важнейшей ценности этой среды – пацифизма, ненасилия. Поведение, описанное в приведённом пассаже: неторопливые прогулки, свободное музицирование, вообще преувеличенная непринужденность тоже знак. Это все форма, а не содержание общения. То есть первыми в глаза бросаются знаки принадлежности к сообществу – и именно их описывают, желая это сообщество представить. И действительно, наличие особой символики, расцениваемой как "своя", есть уже безусловный знак существования коммуникативного поля, некоторого социального образования. А.П.Коэн, например, вообще определяет сообщество как поле символики: "Реальность сообщества в восприятии людей, – пишет он – заключается в их принадлежности... к общему полю символов". И далее: "Восприятие и понимание людьми их сообщества... сводится к ориентации по отношению к его символизму. Наличие своей символики создает возможность образования общности, поскольку обеспечивает средство коммуникации.

Символ – оболочка, в которую упаковывается "своя" информация; в таком виде она отличима от чужой. А, следовательно, возникает разница в плотности коммуникативных связей внутри той сферы, где действует символ, и вне её. Это и есть сгущение контактов, на базе которого формируются социальные структуры. Насколько это справедливо для Системы? Сложилось ли на базе её символики социальное образование? Это, скорее, некая среда общения. Тем не менее, Систему можно рассматривать как сообщество, поскольку присутствуют такие его признаки, как общий язык (сленги символика), сеть коммуникаций – личные связи, поверхностные знакомства. Есть общие нормы и ценности, а также модели поведения и формы взаимоотношений.

Сленг и символика составляют основу внутренней комуникативной среды Системы, отделяя её от внешнего мира. При этом символика Системы чрезвычайно эклетична в её фонде можно встретить символы, пришедшие из разных религиозных групп (например, от кришнаитов или баптистов), молодёжных и рок-течений (атрибуты панк-рока или тяжёлого металла), а также различных общественно-политических движений: пацифизма, анархизма, коммунизма и проч. Система обладает особенностью впитывать чужую символику и, перекодируя, включать в свой фонд.

Особенно существенно то, что в рамках этого сообщества сложилась своя традиция, основанная главным образом на устных механизмах передачи. Каждые два-три года в Системе сменяется "поколение" – на арену выходит новая когорта молодёжи. Люди меняются, а традиции Системы остаются: воспроизводятся те же основные нормы отношений и ценности, такие как "свобода", "любовь" (в кавычках, потому что этим понятиям здесь придаётся особый, Системный смысл); новички осваивают сленг и используют Системные символы, так что внешне они мало чем отличаются от своих предшественников. Таким образом, мы имеем здесь традицию, способную к самовоспроизводству. "Живите как дети" – это суть Системного мировосприятия, и многое в её символике связано с образами детства. "Поколения" здесь меняются через два-три, иногда четыре года. С приходом каждого из них Системная традиция пополняется новой символикой.

символ культура иконография герб

2.4 Традиционная символика китайского костюма

Многим известны достижения буддистов и даосов в области коррекции психосоматики человека. Но не все знают, что еще в добуддистском Китае Конфуцием были разработаны и описаны способы коррекции психофизического состояния человека с помощью одежды, ее покроя, цвета, орнамента и украшений с оккультной символикой... Эти принципы легли в основу китайского национального костюма.

Поскольку костюм был ритуальным, он был очень уважаем, ведь его создавали великие мудрецы Поднебесной и носил сам Сын Неба (император). Костюм уподобляли храму, так как символика его структурной системы была очень схожа. Считалось, что он «помогает императору управлять государством, ученикам и монахам – успокаивать мысли и сосредоточиваться для преодоления испытаний на пути к просветлению, я защищаю путников от холода и ветра, а мастерам у-шу не мешаю плавно и красиво двигаться и наносить точные удары». Создатели костюма уподобили человеческие взаимоотношения отношениям между Небом и Землей.

Из древневосточной легенды известно о существовании горы Суньшань или Куньлунь. Она служила связью между Небом и Землей. Отсюда – часто встречаемое изображение горы на узорах из облаков, окруженной двенадцатью зернами риса (символ зависимости земледелия от двенадцати месяцев года и двенадцати созвездий Зодиака). Дракон считается повелителем дождя и воплощением "ян" (Небо). "Ян" сливается со стихией "инь" (Вода) – дракона изображали парящим в облаках, играющим пылающей жемчужиной, рождающей молнии. Дракон, как и дождь,- символ союза Неба и Земли. Взаимодействие двух противоположных начал являются причиной круговорота пяти стихий, каждая из которых имела свой цвет и время года. На этом была основана цветовая символика в одежде, ставшая государственным ритуалом во времена Конфуция.

Стихии дерева соответствовал зеленый цвет (весна), огню – красный (лето), металлу – белый (Осень), воде – черный (зима). Существовавшие в Китае праздники встречи каждого нового времени года происходили в обстановке, когда весь двор и все государственные чиновники были обязаны надеть одежду того цвета, который соответствовал встречаемому времени года. Праздник конца лета, когда созревал хлеб, считался праздником Земли. Символическим цветом этого праздника был желтый. Существование других оттенков и других цветов объяснялось чередованием пяти элементов по принципу взаимного "покорения": огонь "покоряет" (плавит) металл – красный и белый дают розовый, металл рубит дерево – белый и зеленый дают бирюзовый и т.д.

Помимо цветовой символики существовала система аллегорических изображений животных и птиц, которая помимо идеологического имела еще и социальное значение. Гражданские чины обозначались символами различных птиц, а военные – символами животных в иерархической последовательности.

2.5 Основы цветовой символики в гербах и знаменах

Основой всякого герба, безусловно, считается щит. Известны пять форм западноевропейского щита. По правилам теоретической геральдики дамы и девушки должны были пользоваться ромбовидными щитами. Обычно использовались те цвета, которые легче было воспроизвести. Светлые цвета чередуются с темными, чтобы все они хорошо выделялись.

Из светлых цветов используются желтый и белый. Их называют металлами-золотом (ор) и серебром (арджент). Остальные цвета изображались при помощи эмали (финифти).

Символика красок носит не геральдические, а символические, и обще-ассоциативные определения:

Красный - символ крови, огня и храбрости. С одной стороны он символизирует радость, красоту, любовь, власть и величие, с другой - войну, месть и вражду.

Черный - траур, несчастье, с одной стороны и благородство с другой. Является эмблемой тайного и неизвестного.

Синий - цвет неба и моря. Также символизирует чистоту и вечность. В языке геральдики обозначает целомудрие, честность, добрую славу и верность.

Зеленый - цвет травы и листьев. Юность, надежда и веселость.

Белый (серебро) - благородство, чистота, непорочность.

Желтый (золото) - в древности воспринимался как застывший солнечный свет. Богатство, власть и слава.

Флаг Армии Спасения

Форма и атрибутика Армии Спасения глубоко символичны. Они предназначены для того, чтобы проповедовать без участия проповедника. Сами за себя.

Синий цвет – цвет Неба, чистоты: Символ святости Бога-Отца.

Красный цвет – символ пролитой крови Иисуса Христа.

Желтый цвет – символизирует огонь Духа Святого.

Три цвета, которые используются во флаге, присутствуют почти в любом представлении Армии Спасения. Это, так называемые, цвета Армии. На самом деле – это вновь свидетельство о трех основополагающих утверждениях:

Синий – ВЕРА, Бог, Небо. "Без веры угодить Богу невозможно" (Евр.11:6)

Красный – СПАСЕНИЕ, Христос, Кровь, Голгофа. "Без пролития Крови не бывает прощения" (Евр.9:22)

Желтый – СВЯТОСТЬ, Дух Святой, Огонь, очищение. В свое время (при основании Армии Спасения) доктрина о святости в нашем понимании была уникальной. Армия Спасения одна из первых христианских церквей, которая стала утверждать, что святость доступна каждому человеку.

Заключение

Объектом нашего исследования являются символы. Роль символа как медиатора человеческого развития, "духовной вертикали" человека достаточно полно представлена в психоанализе и глубинной психологии К.Юнга. Мы остановились на символе как наиболее емком средстве фиксации общечеловеческого опыта. "Емкость", а лучше – "тайна" символа проистекает из его смысловой неисчерпаемости. Ведь символ – это воплощенный эйдос, непосредственно явленная сущность, "изваяние" смысла. Кроме того, символический язык – это язык целостного миросозерцания; он структурирует внутреннее смысловое пространство – превращает хаос в космос.

«Мы думаем, что символ только может быть непосредственно понятен тем, кто сознательно связан с ним в своей жизни» .

Список литературы

1. Гвардини Р. Конец нового времени // Вопросы философии 1991 №4.

2. Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений /под ред. Драча Г.В. – Ростов-на-Дону, «Феникс», 2000.

3. Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании. Символике и языке – М., Школа "Языки русской культуры", 1997.

4. Мишель Кено ИКОНА – ОКНО В ВЕЧНОСТЬ – Минск–Белосток «ORTHDRUCK», 2001.

5. Рабинович В.Л. Исповедь книгочея, который учил букве, в укреплял дух – М., изд-во «Книга», 1991.

6. Философский энциклопедический словарь – Москва 1993.

7. Флоренский Павел Детям моим. Воспоминания прошлых дней – М., изд-во «Московский рабочий», 1992.

Д.Т.Сыздыкова, к.ф.н., Г.Ж. Альназарова, магистр философии
Инновационный Евразийский университет (г.Павлодар)

В данной статье рассматриваются вопросы специфики символа и знака в культуре.

Осы мақалада мәдениеттегі рәміз бен белгі нің ерекшеліктер мәселесі қарастырылған.

This article discusses the specifics of symbols and signs in the culture.

В рамках семиотического подхода культура представляется как система коммуникаций, обмена информацией, а явления культуры рассматриваются как системы знаков.
Знак – это чувственно воспринимаемый предмет (звук, изображение и т.д.), который замещает, представляет другие предметы, их свойства и отношения.
Возможности понимания и трансляции культуры могут реализовываться с помощью различных знаковых систем (или языков культуры): естественного языка, фольклора, традиций, предметов быта, охоты или другого вида деятельности, ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, типа жилища, посредством художественных образов разных видов искусства, письменного текста и многого другого. Язык культуры – совокупность всех знаковых способов вербальной и невербальной коммуникации, с помощью которых передается любая культурно значимая информация. Человек не может существовать, не выражая себя в таких формах социальной жизни, как язык, религия, искусство, политические институты.
Вся совокупность знаковых средств может быть представлена следующими типами:
знаки-обозначения, которые являются, например основанием естественного языка. Единица языка - слово, обозначающее предмет, действие, свойство и другие характеристики окружающего человека мира. К знакам-обозначениям относятся также знаки-признаки (приметы, симптомы), знаки-копии (репродукции), знаковое поведение (имитация);
знаки-модели, которые являются заместителями реально существующих объектов и действий. В пределах мифологического культурного кода модель реального предмета, наделяясь магическими силами, становится культурным образцом – вторичной предметностью. В этой модели скрыта информация о смысле и способах действия с предметом;
символы – знаки, которые не просто указывают на изображаемый объект, но выражают его смысл.
Понятия «знак» и «символ» различались уже в древнегреческой философии, начиная с Платона. Они были противопоставлены друг другу содержательно: знаки считались достоянием обыденной жизни и низкой подражательной поэзии, а символы выражали сакральные божественные истины.
Символ как способ образного освоения мира, как иносказательный художественный образ широко используется в искусстве. Смысл символических образов нельзя расшифровать прямолинейно, его нужно эмоционально пережить и распознать. Способность символов передавать общечеловеческое содержание была подвергнута анализу в 30-е годы ХХ века американским этнологом и языковедом Эдуардом Сепиром, который различал «конденсационные символы» и «референциальные символы». Если первые «значат гораздо больше, чем означают» и связаны с политическими и религиозными эмоциями, то вторые эмоционально нейтральны и логически обоснованы. Именно референциальные символы общеприняты, рациональны и образуют знаковые системы современной культуры.
Российский ученый Ю.Лотман понимал символ не только как знак некоторого искусственного языка (математические, химические символы), но и как выражение глубинного сакрального смысла. Символы такого рода обладают большой культурно-смысловой емкостью (крест, круг, пентаграмма …), они восходят к дописьменной эпохе и представляют собой архаические тексты, служащие основой всякой культуры. Лотман проводит различие символа и аллегории, художественного образа, эмблемы, метафоры и других смежных категорий. Таким образом, символ – это социально-культурный знак, содержание которого представляет собой идею, постигаемую интуитивно и невыразимую адекватно вербальным способом.
Мифологическое сознание закреплялось в таких базовых символах, которые выражали тотемно-анимистические верования, представления о происхождении и устройстве Космоса (Мировое дерево – символ, объединяющий все сферы мироздания. Обозначающий ось мира, а также воплощающий идею плодородия) и т.д. Символы постепенно упрощались, принимая вид геометрических фигур и чисел. Так, Мировое дерево стали изображать в виде креста; круг стал обозначать Космос; лотос отображал Землю, которая плавает подобно водяному цветку по поверхности океана; треугольник обозначал плодородие; квадрат символизировал материальный мир, составленный из четырех стихий; ноль – окружность, обрисовывающая пустоту, ничто и т.д.
В символах мифологического сознания закреплена жесткая связь, выражено тождество природного, предметного и знакового миров. Эта связь гарантировала неизменяемость и закрытость в самоорганизации дописьменных, традиционных культур: в поведении человека постоянно воспроизводился образец должного отношения к природе и социуму.
Специфика символа как знака состоит в способности вызвать общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на тот спектр значений, который конвенционально связывается с этим объектом. В связи с этим необходимо различать понятия «значение» и «смысл» в культуре.
Различению понятий «значение» и «смысл» уделял внимание немецкий логик и математик Г.Фреге, исходивший из того, что каждое собственное имя имеет значение и смысл. Значение имени – предмет (номинат), носящий данное имя, а смысл имени – сведения (информация), которые содержатся в имени. Два выражения могут иметь одно и то же значение, но разный смысл, если эти выражения различаются по своему строению (например, «5» и «2+3»).
Так как факт культуры, культурный объект есть знак, включенный в более широкую систему знаков, то необходимо учитывать, что система отношений значений этих знаков может изменять денотативные (денотат – объект, который обозначается именем) значения отдельных знаков. К тому же отношение между знаком и его значением могут разрастаться, усложняться, искажаться. Знак, включаясь в систему конвенций, не только обретает дополнительные значения, но может становиться средством выражения более глубокого содержания. Смысл же возникает как преобразование денотата и его значения в знак для другого значения.
Культурный смысл можно определить как выработанную историческим опытом информацию, посредством которой сообщество людей, создающих свой способ бытия, образ жизни, культуру, постигает и понимает окружающий мир и свое предназначение в нем. Понимание культурного смысла предполагает «вживание» в него, врастание в ткань того культурного мира, смыслом которого он является.
Назначение языков культуры состоит в том, чтобы выразить смыслы культуры, т.е то содержание, которое не может быть выражено непосредственно и однозначно.
Сегодня развитие знаковых систем осуществляется в направлении все большей их абстрактности и конвенциональности. Это связано с нарастанием опосредованного характера связи знаковых систем с отражаемой ими реальностью. Важно, чтобы культура не утрачивала при этом своих смыслов и ценностей, не замкнулась бы сама на себе, оторвавшись от «мирской суеты».

Список литературы:
1. 1.Лотман Ю.М. Символ в системе культуры / Труды по знаковым системам. –Тарту: Изд-во университета Тарту, 1987. – 452 с.
2. Бауэр В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов. – М: Полиграфия, 1995. – 275 с.
3. Бибихин В.В. К онтологическому статусу языкового значения / Традиции в истории культуры. – М: 1978. – 329 с.

Введение

1.Типология знаковых систем культуры

2. Естественные знаки

3. Функциональные знаки

5. Конвенциональные знаки

7. Знаковые системы записи

Заключение

Библиография

Введение

Культурология – теория культуры, комплексная гуманитарная наука. Формирование ее выражает общую тенденцию интеграции научного знания о культуре. Она возникает на стыке истории, философии, социологии, антропологии, этнологии, семиотики, лингвистики, синтезируя и систематизируя под единым углом зрения данные этих наук. За свою недолгую историю культурология не выработала еще единой теоретической схемы, позволяющей в достаточно строгой логической форме упорядочить ее содержание. Структура культурологи, ее методы, ее отношение к тем или иным отраслям научного знания остаются предметом дискуссий, в которых ведется борьба между различными точками зрения. К настоящему времени вырисовывается некоторый комплекс центральных проблем культурологии как науки, а также несколько основных теоретических подходов к постановке и исследованию этих проблем. Объединяя и вдохновляя людей, культура дает не только общий способ постижения мира, но способ взаимопонимания и сопереживания, язык для сопереживания, язык для выражения тончайших движений души. Культура предстает как смысловой мир, определяющий способ бытия и мироощущения людей, выражаясь и в знаках, и в символах.

Цель контрольной работы определить значение знака и символа в культуре.

Задача контрольной работы: охарактеризовать типологию знаковых систем культуры; рассмотреть естественные, функциональные, иконические знаки и символы; вербальные знаковые системы; знаковые системы записи.

При написании контрольной работы мной использовалась следующая литература:

1. Типология знаковых систем культуры

Говорить о семиотике культуры – значит говорить о культуре как о знаковой системе, а любые культурные явления рассматривать как тексты, несущие информацию и смысл. Понимать какую-либо культуру – значит понимать ее семиотику, уметь устанавливать значение используемых в ней знаков и расшифровывать тексты, составленные из них. Под словом «текст» в культурологии понимается не только письменное сообщение, но любой объект – произведение искусства, вещь, обычай и т.д., - рассматриваемый как носитель информации. Каждому человеку более или менее понятна семиотика его родной культуры. Что же касается чужой культуры, то, даже приложив огромные усилия, трудно достичь такого же уровня, на каком находится понимание родной культуры. Язык любой культуры своеобразен и уникален. Но во всех культурах используются одни и те же типы знаков и знаковых систем. Поэтому знать их необходимо для понимания любой культуры. Все многообразие знаковых средств, используемых в культуре, составляет ее семиотическое поле. В составе этого поля можно выделить 6 основных типов знаков и знаковых систем: естественные, функциональные, иконические, конвенциональные, вербальные (естественные языки), знаковые системы записи. Кратко охарактеризуем эти типы, уделив главное внимание вербальным знаковым системам – естественным, национальным языкам, которые образуют семиотический базис культуры.

2. Естественные знаки

Под «естественными знаками» понимаются вещи и явления природы. Не все предметы выступают как знаки, а только те, которые указывают на какие-то другие предметы и рассматриваются в качестве носителей информации о них. Чаще всего естественный знак является частью какого-то целого и поэтому дает информацию о последнем.

Естественные знаки – это знаки-признаки. Простейший пример: дым как знак огня. Чтобы понимать естественные знаки, надо знать, признаками чего они являются, и уметь извлекать содержащуюся в них информацию. Приметы погоды, следы зверей, расположение небесных светил могут многое сказать тому, кто способен «расшифровывать» эти знаки. Тот же, кто не способен это делать, скорее всего, просто не воспримет их как знаки. Умение понимать и использовать естественные знаки для ориентировки в природной среде являлось существенным компонентом первобытной культуры и постепенно утрачивается с развитием цивилизации. В обыденном опыте огромное множество естественных знаков обычно не подвергается систематизации. Построение систем естественных знаков является, как правило, результатом длительного развития практики и науки. Примеры таких систем: система медицинской диагностики, описывающая естественные знаки – симптомы заболеваний; спектральный анализ, позволяющий по цветам спектра определить химический состав вещества; астронавигация, основанная на установлении систематической связи между наблюдаемым расположением звезд и координатами наблюдателя.

3. Функциональные знаки

Какой-либо предмет становится функциональным знаком, если связь между ним и тем, на что он указывает, возникает в процессе человеческой деятельности и основывается на способе его употребления человеком. Например, обнаруженное археологом в кургане оружие – функциональный знак, свидетельствующий о том, что в нем захоронен воин. Обстановка квартиры – комплекс функциональных знаков (текст), несущий информацию о степени состоятельности хозяев, а подбор книг на книжной полке говорит об их вкусах и интересах. Очки – знак слабости зрения; лопата на плече указывает, что человек занимался или собирается заняться земляными работами. Функциональные знаки – тоже знаки-признаки. Но в отличие от естественных знаков связь функциональных знаков с тем, на что они указывают, обусловлена не их объективными свойствами, а теми функциями, которые они выполняют в деятельности людей. Эти знаки создаются человеком для практического использования, а не с целью наделить их знаковой функцией; используясь по прямому назначению, они заодно выполняют и знаковую функцию. Они могут выступать в качестве знаков только потому, что включены в человеческую деятельность и несут в себе информацию о ней. Чтобы извлечь из них эту информацию, требуется иметь какие-то предварительные знания об условиях их применения в человеческой деятельности. В качестве функциональных знаков могут выступать не только предметы, но и действия людей. Всякий школьник знает: когда учитель водит пальцем по классному журналу – это знак того, что он сейчас вызовет кого-то отвечать. Совершая непроизвольные телодвижения, человек, как правило, не подозревает, что подает знаки, сигнализирующие о его чувствах, эмоциях, намерениях, мыслях. Поскольку предметы и поступки, выступающие в качестве функциональных знаков, представляют собою средства, результаты, способы человеческой деятельности, поскольку они самой этой деятельностью упорядочиваются и систематизируются. Примеры систем функциональных знаков: производственная техника (любой механизм или деталь – знак, который несет информацию обо всей технической системе, элементом которой он является); предметы обстановки; одежда; «язык тела» - мимика, жесты, позы и т.д.

4. Иконические знаки и символы

Это – принципиально иной класс знаков по сравнению с естественными и функциональными. Иконические знаки – это знаки-образы, имеющие сходство с тем, что они обозначают. Иконические знаки – знаки в полном смысле слова. Если для предметов, выступающих в качестве естественных и функциональных знаков, знаковая функция является побочной и выполняется ими как бы «по совместительству», то для иконических знаков эта функция является главной и основной. Они, как правило, искусственно создаются такими, чтобы их внешний вид отражал облик обозначаемых ими вещей (хотя изредка в качестве иконического знака используют естественно образовавшийся объект, очень похожий на то, что нужно им обозначить).

Образы различаются по степени своей похожести на оригинал. Одни из них имеют схематичный, упрощенный характер – например, знаки-рисунки, обозначающие пешеходные переходы, эскалаторы, туалетные комнаты; другие настолько похожи на изображаемую натуру, что дают полную иллюзию ее действительного присутствия (реалистично написанная картина). Художественные образы в произведениях искусства отличаются тем, что они отражают не только внешний, наружный облик людей, явлений, событий, но их скрытое от непосредственного восприятия внутреннее содержание. Понять образ, увидеть в нем то, что изображено, - это задача, которая требует определенного уровня культуры.

Особое место среди иконических знаков занимают символы.

Символы – это знаки, которые не только изображают некоторый объект, но и несут в себе добавочный смысл: выражают общие идеи и понятия, связанные с толкованием этого объекта. Примеры символов: эмблемы, гербы, ордена, знамена; крест в христианской религии; «птица-тройка» у Гоголя; «голубь мира» у Пикассо.

Символ имеет двухслойное строение. Его внешний, «первичный» слой – наглядный образ некоего объекта, а «вторичный», собственно символический слой – мысленно сопрягаемая с этим объектом идея (иногда по своему содержанию весьма далекая от него). Символический слой может, в свою очередь, содержать в себе идеи и понятия разной степени общности и абстрактности. Язык символов самые абстрактные идеи выражает в конкретно-наглядной форме.

Символом является, например, герб города. В гербе Санкт-Петербурга изображены два скрещенных якоря – морской и речной. Это знаки-образы. Если бы смысл их этим исчерпывался, то герб был бы просто рисунком двух якорей. Рисунок воспринимается не только как наглядный образ якорей, но и как символический образ города. Но это лишь первый слой символического смысла герба. За ним стоит еще один смысловой уровень: скрещенные якоря символизируют роль Санкт-Петербурга как центра морского и речного судоходства (в гербе есть еще скипетр – символ города как центра державной власти). Если же принять во внимание, что река, на которой стоит Санкт-Петербург, течет из российской земли, а море соединяет Россию с зарубежным миром, то вырисовывается еще более глубокий смысловой уровень герба: он символизирует идею, которую Пушкин выразил известными словами «здесь нам суждено в Европу прорубить окно», идею, которая определяет лицо Санкт-Петербурга как города, где происходит встреча России с Западом, пересечение русской и западноевропейской культуры («все флаги в гости будут к нам»). К тому же якорь – это символ спасения, что наводит на мысль о значении Петербурга в судьбе России. Добавочные смысловые ассоциации возникают при сравнении герба Санкт-Петербурга с гербом Рима и Ватикана. Якоря (лапами вверх) заменяют собою изображенные там перекрещенные ключи апостола Петра (бородками вверх). Таким образом, в петербургском гербе использованы мотивы римского герба. Это символически выражает идею о Санкт-Петербурге как новом Риме. Таким образом, уровень понимания символа может быть различным, и чтобы добраться до более глубоких его смысловых слоев, надо задумываться над его содержанием. Смысл символа зачастую складывается исторически: со временем в нем на первоначальный смысл наслаиваются новые смыслы. Глубинный историко-культурный смысл такого символа может быть понятным только тому, кто знает его происхождение и жизнь в развитии культуры.

Рассмотрим герб России:

Двуглавый орел – символ силы, могущества государства, его орлиной «высоты полета». Но для того, кто знает историю и помнит, что эта гордая двуглавая птица прилетела к нам на крыльях христианства из Византии, гербом которой она была, в российском гербе обнаруживается еще один смысл: связь культур, историческая преемственность христианской культуры. А если принять во внимание, что Византия была империей, унаследовавшей государственный знак некогда могучей Римской империи, силой оружия подчинившей себе огромную территорию, то в содержание этого символа включается новый смысловой регистр: идея имперской власти и могущества, мирового господства, победоносных воин и завоеваний, цезариантской славы. Иван III, желая, видимо, подчеркнуть значение России как великого государства, заменил византийским орлом в государственном знаке России прежнего льва, терзающего змею. Можно пойти еще дальше: двуглавый орел сначала был знаком одного из лучших римских легионов (а еще раньше, вероятно, тотемным знаком племени, из которого он формировался); этот легион прославился не только воинской доблестью, но и свирепостью по отношению к врагам. И это придает содержанию символа новые – и весьма опасные – смысловые оттенки. А если учесть, что двуглавый орел, прежде чем стать государственным символом Византии, до этого рисовался в гербовых знаках нескольких европейских государств; и, кроме того, принять во внимание, что двуглавого орла изображали вместе со своими богами еще древние шумеры и хетты на рельефах 3-2 тысячелетия до нашей эры, найденных в Малой Азии, - то символика нынешнего российского герба включает в себя идею духовного единства Запада и Востока – идею, очень важную для нашей страны, лежащей на стыке между ними.

Связь внешнего облика символа с его глубинным идейным смыслом включает в себя некоторый элемент условности. Однако в основе этой связи всегда лежит какое-то иконическое сходство. Как писал Ф. де Соссюр, символ «не до конца произволен»: весы могут быть символом справедливости, поскольку иконически содержат идею равновесия, а, например, колесница – нет.

5. Конвенциональные знаки

Конвенциональный (условный) знак служит обозначением предмета «по условию» - потому, что люди условились считать его знаком этого предмета. Конвенциональные знаки обычно имеют мало общего с тем, на что указывают, и придание им определенного значения является лишь результатом соглашения, договора. Конвенциональные знаки создаются специально для того, чтобы выполнять знаковую функцию, и ни для какой другой цели не нужны. Простейшие примеры конвенциональных знаков: школьный звонок; красный крест на машине «скорой помощи»; «зебра» на пешеходном переходе; звезды и полосы на погонах.

Существует два основных вида конвенциональных знаков – сигналы и индексы. Сигналы – знаки извещения или предупреждения. Со значением, которое придается наиболее распространенным и общепринятым в данной культуре сигналам, люди знакомятся с детства (например, значение цветов светофора). Значение специальных сигналов становится известным только в результате обучения (флажковая сигнализация на флоте, навигационные сигналы). Индексы – условные обозначения каких-то предметов или ситуаций, имеющие компактный, легкообразимый вид и применяемые для того, чтобы выделить эти предметы и ситуации из ряда других. Примеры знаков-индексов: показания приборов, картографические знаки, условные значки в схемах, графиках, школьные оценки и т.п.

Наряду с отдельными конвенциональными знаками в ходе развития культуры возникают разнообразные системы конвенциональных знаков. Например: геральдика, система знаков дорожного движения, значение имеют образно-символические системы в искусстве – «художественные языки», свои в каждом виде искусства.

6. Вербальные знаковые системы – естественные языки

Это важнейшие из созданных людьми знаковых систем. Их называют «естественными», чтобы отличить от искусственных языков. Любой из нескольких тысяч естественных языков – это исторически сложившаяся знаковая система, образующая основу всей культуры говорящего на нем народа. Никакая другая знаковая система не может сравниться с ним по своему культурному значению. Человеческий язык сложился на основе возможностей, заложенных в биологической природе человека. По-видимому, человек обладает врожденной и генетически передающейся по наследству языковой способностью, т.е. психофизиологическим механизмом, с помощью которого ребенок в течение первых лет жизни может научиться речи. Но реализация и развитие языковой способности происходит у людей только в условиях общения. Наблюдения над детьми, оказавшимися вне человеческого общества (так называемые «маугли» - дети, потерявшиеся и выросшие среди животных), показали, что они не умеют говорить и научиться речи, по-видимому, не могут. Язык формируется и развивается людьми только благодаря совместной, общественной жизни. Поэтому он хотя и имеет биологические предпосылки, но является по своей сущности социальным феноменом. Во всяком языке существуют нормы, определяющие построение речи. Люди, говорящие на одном языке, способны понимать друг друга потому, что придерживаются одних и тех же норм. Несоблюдение этих норм порождает путаницу и недоразумения. Наглядным примером тому служит известное выражение «Помиловать нельзя повесить», которое может приобрести два противоположных смысла в зависимости от того, где поставить запятую (или в устной речи – где сделать интонационную паузу). Но вместе с тем границы языковых норм не являются жесткими. Они достаточно гибки и изменчивы, чтобы дать простор воображению и обеспечить приспособление языка к возникающим в культуре новшествам. Например, принципиально новая идея требует новых языковых средств для ее объяснения: ведь действительно новую идею нельзя определить или логически вывести из уже существующих в языке понятий. Как правило, приходится прибегать к новообразованием, которые со временем становятся полноправными элементами языка. Так вошли в язык многие научные термины: «гены», «бессознательное» (прилагательное, ставшее существительным), «волны вероятности», «кварки» и др.

Естественный язык – открытая система. Он (в отличие от строгих формализованных систем, о которых разговор пойдет ниже) способен к неограниченному развитию. История развития культуры отражается в истории развития языка. Но эволюция языка не является просто следствием перемен в общественной жизни. Несмотря на изменения, происходящие в языке, он остается одним и тем же в течение столетий, и дети понимают своих предков, а деды – внуков и правнуков. Дело в том, что наряду с быстро изменяющимся слоем лексики в языке имеется основной словарный фонд – лексическое «ядро» языка, которое сохраняется веками. Сюда входят все корневые слова. Они понятны всем носителям данного языка, отличаются высокой частотностью употребления и служат источником для новых словообразований. Это, например, такие слова, как «вода», «дом», «мать», «работа», «десять», «я», «твой» и т.п. Основной словарный фонд со временем тоже изменяется (так, наши предки говорили не «пахать землю», а «орать землю»). Но эти изменения совершаются очень медленно – иначе люди разных поколений не могли бы понять друг друга и опыт прошлого не накапливался бы в культуре.

7. Знаковые системы записи

Важнейшая из них – письмо, система записи знаков естественного языка, устной речи. К этому типу знаковых систем относится также нотная грамота, способы записи танца и т.п. Особенностью знаковых систем этого типа является то, что они возникают на базе других знаковых систем – разговорного языка, музыки, танца – и вторичны по отношению к ним. Изобретение знаковых систем записи – одно из величайших достижений человеческой мысли. Особенно большую роль сыграло появление и развитие письменности, позволившее человеческой культуре выйти из начального, примитивного состояния. Без письменности было бы невозможно развитие науки, техники, искусства, права и т.д. и т.п. Зародышем письменности было так называемое «предметное письмо» - возникшее еще в первобытном обществе использование предметов для передачи сообщений (например, оливковой ветви как знака мира). Первой стадией истории письменности было письмо в рисунках (пиктография). На следующей стадии возникает идеографическое письмо, в котором рисунки приобретают все более упрощенный и схематический характер (иероглифы). И наконец, на третьей стадии создается алфавитное письмо, в котором используется сравнительно небольшой набор письменных знаков, означающих не слова, а составляющие их звуки устной речи. Аналогичным образом развивалась и запись музыки – нотное письмо, и система записи танца. В настоящее время для записи музыки и танца часто используются технические средства – аудио- и видеосистемы. Появление и развитие письменной речи порождает принципиально новые возможности культурного прогресса. Базисным знаком письма является не слово, а меньшая и более абстрактная единица – буква. Количество базисных знаков системы уменьшается и становятся обозримым. Благодаря этому становятся возможными качественно новые способы обработки, восприятия и передачи информации.

Запись создает возможность существенно увеличить словарный состав языка. В племенных бесписьменных языках редко употреблявшиеся слова просто исчезали из социальной памяти, на смену забытым словам приходили новые. Словарь таких языков содержит не более 10-15 тысяч слов. В современных языках за счет использования письма происходит накопление слов и их количество достигает полумиллиона.

С возникновением письменности начинают складываться языковые нормы и правила, создается нормированный литературный язык, появляются приемы обработки текста. В результате совершенствуются способы выражения мысли в языке, повышаются точность и глубина передачи ее нюансов. Неизмеримо возрастает количество циркулирующей в обществе информации. Бесписьменные языки могли обеспечить передачу лишь того объема знаний, который хранился в фольклоре и ограничивался возможностями памяти жреца или сказителя. Письменность позволяет обществу транслировать информацию, количество которой намного превосходит объем памяти отдельного человека. Возникают библиотеки, выполняющие функцию хранилищ знания и делающие его доступным для грядущих поколений. Снимаются временные и пространственные границы общения: становится возможной коммуникация между людьми, живущими на больших расстояниях друг от друга и в разное историческое время. Благодаря письменности изменяются качества информации, сохраняющейся в обществе. Оригинальная, нестандартная мысль, которая среди современников считается не заслуживающей запоминания, без письменности была бы после смерти автора забыта, и потомки бы о ней не знали. Письмо дает возможность запечатлеть и сохранить ее. Это открывает широкие возможности для развития творчества. Письменность открыла путь к тиражированию текстов – книгопечатанию. Когда золотых дел мастер Иоганн Гуттенберг из Майнца изобрел печатный станок и набор текста из стандартных литер шрифта, стало возможным массовое тиражирование книг. Началась новая эра культурного прогресса. Круг читателей чрезвычайно расширился. Произошла демократизация письменного общения, оно стало повседневным делом миллионов людей. Возникли условия для массового образования и просвещения народа. Вместе с тем школьное обучение грамоте стало непременным условием функционирования письменной речи, сохранения языковых традиций и непрерывности существования культуры.

Одним из важных направлений развития систем записи явилось создание формализованных языков, играющих большую роль в современной логике и математике, а следовательно, и во всех науках, использующих логико-математический аппарат. С разработкой формализованных языков связано развитие электронно-вычислительной техники, которое ныне во многом определяет судьбы дальнейшего культурного прогресса человечества.

Заключение

Объединяя и вдохновляя людей, культура дает не только общий способ постижения мира, но способ взаимопонимания и сопереживания, язык для сопереживания, язык для выражения тончайших движений души. Языком культуры в широком смысле этого понятия называются те средства, знаки, формы, символы, тексты, которые позволяют людям вступать в коммуникативные связи друг с другом, ориентироваться в социокультурном пространстве. Человек выражает свои мысли и чувства с помощью знаков и знаковых систем: условных, или конвенциональных, вербальных (естественные знаки), знаковых систем записи и т. п. Основываясь на многочисленных исследованиях, можно сделать заключение, что человеческая культура начинается там и тогда, где проявляется способность сознания к символизации. Культура предстает как смысловой мир, определяющий способ бытия и мироощущения людей, выражаясь и в знаках и в символах. С помощью символа человек нашел способ передачи информации средствами, превосходящими возможности языка. Например: гербы, эмблемы, знамена, ордена, полумесяца или образы, голубь мира и т.п. Помимо наглядно-образной формы они передают абстрактные идеи и понятия. Причем, формы материальной культуры могут со временем меняться, но символы сохраняются (иногда даже на протяжении тысячелетий). Смысл символа чаще всего является многоуровневым, в него могут быть включены различные историко-культурные представления, знание которых облегчает понимание этого смысла. Иногда символы утрачивают свое первичное значение, трактуются по-новому в силу изменения смысловой насыщенности. Особое значение имеют образно-символические системы в религии, искусстве («художественные языки»), причем каждый вид искусства вводит свой образно-символический язык: язык музыки, танца, живописи, кино или театра и т.п.

Культура выражает себя через мир символических форм, передаваемых от поколения к поколению. Символические формы сами по себе – лишь внешняя сторона культуры. Только благодаря творческой активности человека символический мир наполняется глубоким содержанием. Поэтому определить понятие культуры только посредством символов, т.е. отождествлять культуру и мир символов, нельзя.

Библиография

1. Васин А.С. Культурология. – М.: Фобос, 2004

2. Романов Ю.М. Культурология. – С-П.: Юристь, 2006

3. Соколова А.Т. Культурология. – М.: Феникс, 2000

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

(Лотман Ю.М. Избранные статьи)

Слово “символ” одно из самых многозначных в системе семиотических наук. Выражение “символическое значение” широко употребляется как простой синоним знаковости. В этих случаях, когда наличествует некое соотношение выражения, и содержания и, что особенно подчеркивается в данном контексте, конвенциональность этого отношения, исследователи часто говорят о символической функции и символах. Одновременно еще Соссюр противопоставил символы конвенциональным знакам, подчеркнув в первых иконический элемент. Напомним, что Соссюр писал в этой связи о том, что весы могут быть символом справедливости, поскольку иконически содержат идею равновесия, а телега - нет.

По другой классификационной основе символ определяется как знак, значением которого является некоторый знак другого ряда или другого языка. Этому определению противостоит традиция истолкования символа как некоторого знакового выражения высшей и абсолютной незнаковой сущности. В первом случае символическое значение приобретает подчерк­нуто рациональный характер и истолковывается как средство адекватного перевода плана выражения в план содержания. Во втором - содержание иррационально мерцает сквозь выражение и играет роль как бы моста из рационального мира в мир мистический.

Достаточно будет отметить, что любая, как реально данная в истории культуры, так и описывающая какой-либо значительный объект лингво-семиотическая система ощущает свою неполноту, если не дает своего определения символа. Речь идет не о том, чтобы наиболее точным и полным образом описать некоторый единый во всех случаях объект, а о наличии в каждой семиотической системе структурной позиции, без которой система не оказывается полной: некоторые существенные функции не получают реализации. При этом механизмы, обслуживающие эти функции, упорно именуются словом “символ”, хотя и природа этих функций, и уж тем более природа механизмов, с помощью которых они реализуются, исключительно трудно сводится к какому-нибудь инва­рианту. Таким образом, можно сказать, что, даже если мы не знаем, что такое символ, каждая система знает, что такое “ее символ”, и нуждается в нем для работы ее семиотической структуры.

Для того чтобы сделать попытку определить характер этой функции, удобнее не давать какого-либо всеобщего определения, а оттолкнуться от интуитивно данных нам нашим культурным опытом представлений и в дальнейшем стараться их обобщить.

Наиболее привычное представление о символе связано с идеей некото­рого содержания, которое, в свою очередь, служит планом выражения для другого, как правило культурно более ценного, содержания. При этом символ следует отличать от реминисценции или цитаты, поскольку в них “внешний” план содержания-выражения не самостоятелен, а является ^ своего рода знаком-индексом, указывающим на некоторый более обширный текст, к которому он находится в метонимическом отношении.

Символ же и в плане выражения, и в плане содержания всегда пред­ставляет собой некоторый текст, т. е. обладает некоторым единым замкнутым в себе значением и отчетливо выраженной границей, позво­ляющей ясно выделить его из окружающего семиотического контекста. Последнее обстоятельство представляется нам особенно существенным для способности “быть символом”.

В символе всегда есть что-то архаическое. Каждая культура нуждается в пласте текстов, выполняющих функцию архаики. Сгущение символов здесь обычно особенно заметно. Такое восприятие символов не случайно:

стержневая группа их действительно имеет глубоко архаическую при­роду и восходит к дописьменной эпохе, когда определенные (и, как правило, элементарные в начертательном отношении) знаки представляли собой свернутые мнемонические программы текстов и сюжетов, хранившихся в устной памяти коллектива. Способность сохранять в свернутом виде исключительно обширные и значительные тексты сохранилась за символами. Но еще более интересна для нас другая, также архаическая, черта: символ, представляя собой законченный текст, может не вклю­чаться в какой-либо синтагматический ряд, а если и включается в него, то сохраняет при этом смысловую и структурную самостоятельность. Этим легко вычленяется из семиотического окружения и столь же легко входит в новое текстовое окружение. С этим связана его существенная черта:

символ никогда не принадлежит какому-либо одному синхронному срезу культуры - он всегда пронзает этот срез по вертикали, приходя из прошлого и уходя в будущее. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического текстового окружения.

Всякий текст культуры принципиально неоднороден. Даже в строго синхронном срезе гетерогенность языков культуры образует сложное многоголосие. Распространенное представление о том, что, сказав “эпоха классицизма” или “эпоха романтизма”, мы определили единство культур­ного периода или хотя бы его доминантную тенденцию, есть лишь иллюзия, порождаемая принятым языком описания. Колеса различных механизмов культуры движутся с разной скоростью. Темп развития естественного языка не сопоставим с темпом, например, моды, сакральная сфера всегда консервативнее профанической. Этим увеличивается то внутреннее разнообразие, которое является законом существования культуры. Символы представляют собой - один из наиболее устойчивых элементов культурного континуума.

Являясь важным механизмом памяти культуры, символы переносят тексты, сюжетные схемы и другие семиотические образования из одного пласта культуры в другой. Пронизывающие диахронию культуры констан­тные наборы символов в значительной мере берут на себя функцию механизмов единства; осуществляя память культуры о себе, они не дают ей распасться на изолированные хронологические пласты. Единство основного набора доминирующих символов и длительность их культурной жизни в значительной мере определяют национальные и ареальные границы культур.

Однако природа символа, рассмотренного с этой точки зрения, двой­ственна. С одной стороны, пронизывая толщу культур, символ реализуется в своей инвариантной сущности. В этом аспекте мы можем наблюдать его повторяемость. Символ будет выступать как нечто неоднородное окру­жающему его текстовому пространству, как посланец других культурных эпох (= других культур), как напоминание о древних (= “вечных”) основах культуры. С другой стороны, символ активно коррелирует с куль­турным контекстом, трансформируется под его влиянием и самего трансформирует. Его инвариантная сущность реализуется в вариантах. Именно в тех изменениях, которым подвергается “вечный” смысл символа в данном культурном контексте, контекст этот ярче всего выявляет свою изменяемость.

Последняя способность связана с тем, что исторически наиболее активные символы характеризуются известной неопределенностью в отно­шении между текстом-выражением и текстом-содержанием. Последний всегда принадлежит более многомерному смысловому пространству. Поэтому выражение не полностью покрывает содержание, а лишь как бы намекает на него. Вызвано ли это тем, что выражение является лишь кратким мнемоническим знаком размытого текста-содержания, или же принадлежностью первого к профанической, открытой и демонстрируе­мой сфере культуры, а второго - как сакральной, эзотерической, тайной, или романтической потребностью “выразить невыразимое”, - в данном случае безразлично. Важно лишь, то смысловые потенции символа всегда шире их данной реализации-: связи, в которые вступает символ с помощью своего выражения с тем или иным семиотическим окружением, не исчерпывают всех его смысловых валентностей. Это и образует тот смысловой резерв, с помощью которого символ может вступать в неожи­данные связи, меняя свою сущность и деформируя непредвиденным образом текстовое окружение.

С этой точки зрения, показательно, что элементарные по своему выра­жению символы обладают большей культурно-смысловой емкостью, чем сложные. Крест, круг, пентаграмма обладают значительно большими смысловыми потенциями, чем “Аполлон, сдирающий кожу с Марсия”, в силу разрыва между выражением и содержанием, их непроективности друг на друга. Именно “простые” символы образуют символическое ядро культуры, и именно насыщенность ими позволяет судить о символизирую­щей или десимволизирующей ориентации культуры в целом.

С последним связана установка на символизирующее или десимволизирующее чтение текстов. Первое позволяет читать как символы тексты или обломки текстов, которые в своем естественном контексте не рассчитаны на подобное восприятие. Второе превращает символы в простые сообще­ния. То, что для символизирующего сознания есть символ, при противо­положной установке выступает как симптом. Если десимволизирующий XIX в. видел в том или ином человеке или литературном персонаже “представителя” (идеи, класса, группы), то Блок воспринимал людей и явления обыденной жизни как символы (ср. его реакцию на личность Клюева или Стенича; последняя отразилась в его статье “Русский денди”), проявления бесконечного в конечном.

Очень интересно обе тенденции смешиваются в художественном мышле­нии Достоевского. С одной стороны, Достоевский, внимательный читатель газет и коллекционер репортерской фактологии (особенно уголовно-судебной хроники), видит в россыпи газетных фактов видимые симптомы скрытых болезней общества. Взгляд на писателя как на врача (Лермонтов в предисловии к “Герою нашего времени”), естествоиспытателя (“Налож­ница” Баратынского), социолога (Бальзак) превращал его в дешифровщика симптомов. Симптоматология принадлежит сфере семиотики (дав­нее название симптоматологии - “медицинская семиотика”). Однако отношения “доступного” (выражения) и “недоступного” (содержания) здесь константны и однозначны, строятся по принципу “черного ящика”. Так, Тургенев в своих романах с точностью чувствительного прибора фик­сирует симптомы общественных процессов. С этим же связано представле­ние о том или ином персонаже как “представителе”. Сказать, что Рудин есть “представитель лишних людей в России”, означает утверждать, что в своем лице он воплощает основные черты этой группы и по его характеру можно о ней судить. Сказать, что Ставрогин или Федька в “Бесах” символизируют определенные явления, типы или силы, означает утверж­дать, что сущность этих сил в какой-то мере выразилась в этих героях, но сама по себе остается еще не до конца раскрытой и таинствен­ной. Оба подхода в сознании Достоевского постоянно сталкиваются и сложно переплетаются.

Иначе строится противопоставление символа и реминисценции. Мы уже указывали на их существенное различие. Теперь уместно указать еще одно: символ существует до данного текста и вне зависимости от него. Он попадает в память писателя из глубин памяти культуры и оживает в новом тексте, как зерно, попавшее в новую почву. Реминисценция, отсылка, цитата - органические части нового текста, функциональные лишь в его синхронии. Они идут из текста в глубь памяти, а символ - из глубин памяти в текст.

Поэтому не случайно то, что в процессе творчества выступаеткаксимвол (суггестивный механизм памяти), в читательском восприятии реализуется как реминисценция, поскольку процессы творчества и восприятия противонаправлены: в первом окончательный текст является итогом, во втором - отправной исходной точкой. Поясним это примером.

В планах “поэмы” Достоевского “Император” (замысле романа об Иоанне Антоновиче) есть записи о том, как Мирович уговаривает вырос­шего в полной изоляции и не знающего никаких соблазнов жизни Ивана Антоновича согласиться на заговор: “Показывает ему мир, с чердака (Нева и проч.). (...) Показывает божий мир. “Всё твое, только захоти. Пойдем!” 2 . Очевидно, что сюжет искушения призраком власти связывался в сознании Достоевского с символом: перенесение искушаемого искуси­телем на высокое место (гора, крыша храма; у Достоевского - чердак тюремной башни), показ мира, лежащего у ног. Для Достоевского евангельская символика развертывалась в сюжет романа, для читателя сюжет романа пояснялся евангельской реминисценцией.

Противопоставление этих двух аспектов, однако, условно и в таких сложных текстах, как романы Достоевского, не всегда может быть проведено.

Мы уже говорили, что газетную хронику, факты уголовных процессов Достоевский воспринимал и как симптомы, и как символы. С этим связаны существенные аспекты его художественного.и идейно-философского мышления. Смысл их можно раскрыть на противопоставлении отношения Толстого и Достоевского к слову.

Уже в раннем рассказе “Рубка леса” выявился принцип, который остался характерным для Толстого на всем протяжении его творчества:

“Вы где брали вино? - лениво спросил я Волхова, между темкак в глубине души моей одинаково внятно говорили два голоса: один - господи, приими дух мой с миром, другой - надеюсь не нагнуться, а улыбаться в то время, как будет пролетать ядро, - и в то же мгновение над головой просвистело что-то ужасно неприятно, и в двух шагах отнас шлепнулось ядро.

Вот если бы я был Наполеон или Фридрих, - сказал в это время Волхов, совершенно хладнокровно поворачиваясь ко мне, - я бы непре­менно сказал какую-нибудь любезность.

Да вы и теперь сказали. - отвечал я, с трудом скрывая тревогу, произведенную во мне прошедшей опасностью.

Да что ж, что сказал:никто не запишет.

А я запишу.

Да вы ежели и запишете, так в критику, как говорит Мищенков, - прибавил он, улыбаясь.

Тьфу ты, проклятый! - сказал в это время сзади насАнтонов, с досадой плюя в сторону, - трошки по ногам не задела” 3 .

Если говорить об особенностях толстовского слова, проявившихся в этом отрывке, то придется отметить его полную конвенциональность: отношение между выражением и содержанием условно. Слово может быть и средством выражения истины, как в восклицании Антонова, и лжи, каким оно делается в речи офицеров. Возможность отделить план выражения и соединить его с любым другим содержанием делает слово опасным инструментом, удобным конденсатором социальной лжи. Поэтому в вопросах, когда потребность истины делается жизненно необходимой, Толстой предпочел бы вообще обходиться без слов. Так, словесное объяснение в любви Пьера Безухова с Элен - ложь, а истинная любовь объясняется не словами, а “взглядами и улыбками” или, как Кити и Левин, криптограммами. Бессловесное невразумительное “таё” Акима из “Власти тьмы” имеет содержанием истину, а красноречие всегда у Толстого лживо. Истина - естественный порядок Природы. Очищенная от слов (и от социальной символики) жизнь в своей природной сущности есть истина.

Приведем несколько образцов повествования из “Идиота” Достоев­ского. “Тут, очевидно, было что-то другое, подразумевалась какая-то душевная и сердечная бурда, - что-то вроде какого-то ненасытимого чувства презрения, совершенно выскочившего из мерки, - одним словом, что-то в высшей степени смешное и недозволенное в порядочном обществе...”. “...Этот взгляд глядел - точно задавал загадку”. “Его ужасали иные взгляды ее в последнее время, иные слова. Иной раз ему казалось, что она как бы уж слишком крепилась, слишком сдерживалась, и он припоминал, что это его пугало”. “Вы потому его не могли любить, что слишком горды... нет, не горды, я ошиблась, а потому, что вы тщеславны... даже не это: вы себялюбивы до... сумасшествия”. “Это ведь очень хорошие чувства, только как-то всё тут не так вышло; тут болезнь и еще что-то!” .

Отрывки эти, выбранные нами почти наугад, принадлежат речам разных персонажей и самого повествователя, однако все они характери­зуются одной общей чертой: слова не называют вещи и идеи, а как бы намекают на них, давая одновременно понять невозможность подобрать точное для них название. “И еще что-то” становится как бы маркирующим признаком всего стиля, который строится на бесконечных уточнениях и оговорках, ничего, однако, не уточняющих, а лишь демонстрирующих невозможность конечного уточнения. В этом отношении можно было бы вспомнить слова Ипполита: “...во всякой гениальной или новой челове­ческой мысли, или просто даже во всякой серьезной человеческой мысли, /зарождающейся в чьей-нибудь голове, всегда остается нечто такое, чего никак нельзя передать другим людям, хотя бы вы исписали целые томы и растолковывали вашу мысль тридцать пять лет; всегда останется нечто, что ни за что не захочет выйти из-под вашего черепа и останется при вас навеки; с тем вы и умрете, не передав никому, может быть самого-то главного из вашей идеи” .

В таком истолковании эта существенная для Достоевского мысль получает романтическое звучание, сближаясь с идеей “невыразимости”. Отношение Достоевского к слову сложнее. С одной стороны, он не только разными способами подчеркивает неадекватность слова и его значения, но и постоянно прибегает к слову неточному, некомпетентному, к свидетелям не понимающим того, о чем они свидетельствуют, и придающим внешней видимости фактов заведомо неточное истолкование. С другой, эти неточные и даже неверные слова и свидетельства нельзя третировать как не имеющие никакого отношения к истине и подлежащие простому зачеркиванию, как весь пласт общественно-лицемерных речений в прозе Толстого. Они составляют приближение к истине, намекают на нее. Истина просвечивает сквозь них тускло. Но она только лишь просвечивает сквозь все слова, кроме евангельских. В этом отношении между свидетельством компетентного и некомпетентного, проницательного и глупого нет принципиальной разницы, поскольку и отделенность от истины, неадекватность ей, и способность быть путем к ней лежит в самой природе человеческого слова.

Нетрудно заметить, что в таком понимании слово получает характер не конвенционального знака, а символа. К пониманию Достоевского ближе не романтическое “Невыразимое” Жуковского, а аналитическое слово Баратынского: Чуждо явного значенья, Для меня оно символ Чувств, которых выраженья В языках я не нашел.

Итак, символ выступает как бы конденсатором всех принципов знаковости и одновременно выводит за пределы знаковости. Он посредник между разными сферами семиозиса, а также между семиотической и внесемиотической реальностью. В равной мере он посредник между синхронией текста и памятью культуры. Роль его - роль семиотического конденсатора.

Обобщая, можно сказать, что структура символов той или иной куль­туры образует систему, изоморфную и изофункциональную генетической памяти индивида.

5.6. Знаки и символы.

Что такое “знак” и “символ”? Каково их происхождение?

Как известно, культура, начинаясь с организации, с порядка, с ритуала, структурирует окружающий человека мир.

Когда речь идет о символах и знаках, всегда возникает вопрос: знак - чего? символ - чего? Этот вопрос означает, что раскрыть смысл этих понятий можно, лишь если анализировать их отношения к чему-то третьему, к оригиналу, который может не иметь (и чаще всего не имеет) ничего общего по физическим, химическим и иным свойствам с носителем отражения. Но все находятся в некоторой связи, являясь результатом человеческого познания, облекая этот результат в определенные формы.

Понятия "знак" и "символ" часто используются в одном и том же смысловом контексте. Мы попытаемся выделить специфику их происхождения и функционирования. Иногда можно встретить утверждение, что знаки - это то, что отличает человека от живо­тного мира. Но есть все же основания полагать, что праязыки возникли из знаковых систем, сформировавшихся в животном мире. Исследователи утверждают, что эти системы могут быть весьма дифференцированными. Так, например, доминирующие самцы в стае верветок могут издавать 6 разных сигналов опасности: 1) и 2) -"просто" опасность; 3) - "человек или змея"; 4) - опасность сверху: орел, вся стая бросается с деревьев вниз; 5) -"леопард";

6) - опасность снизу: реакция, обратная четвертой.

Грань между культурой и природой вообще не так очевидна, как полагают те, кто абсолютизирует самое короткое из определений культуры: "культура - все то, что не природа". Леви-Строс, про­водивший полевые исследования в тропических джунглях Цент­ральной Бразилии среди племен, где слой культуры еще очень тонок и можно проследить связь человека с природой, когда обозначающее еще не вполне оторвалось от обозначаемого, сделал вывод, что табу на инцест оказалось той границей, за которой природа перешла в культуру. Однако немецкий этнолог Бишоф доказал, что такое же табу существует у серых гусей, и что такая поведенческая модель обусловлена, по всей вероятности, гормо­нальными процессами.

Основываясь на подобного рода исследованиях, мы полагаем, что человеческая культура начинается там и тогда, где и когда появляется способность сознания к символизации. Знаки и символы, писал Э. Кассирер, "принадлежат двум различным дискурсивным вселенным: сигнал (Э. Кассирер употребляет этот термин как синоним "знака" - Н.Б.) есть часть физического мира бытия, символ же представляет собой часть человеческого мира значения. Сигналы суть "операторы", символы- "десигнаторы"... Символ не только универсален, но и предельно изменчив... Знак или сигнал соотносятся с вещью, к которой они отсылают, "фиксированным, единственным путем."

Итак, знак- это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа пред­мета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную - математичес­кую, статистическую, логическую - обработку.

Символ - одно из самых многозначных понятий в культуре. Изначальный смысл этого слова - удостоверение личности, кото­рым служил simbolon - половинка черепка, бывшая гостевой табличкой. Символ в культуре -универсальная категория, раск­рывающаяся через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Переходя в символ, образ становится "прозрачным", смысл как бы просвечивает сквозь него. Эстетическая информация, которую несет символ, обладает огромным числом степеней свободы, намного превышая возможности человеческого восприятия. "Я называю символом всякую структуру значения, - писал П. Рикер, - где прямой, первичный, буквальный смысл означает одновре­менно и другой, косвенный, вторичный, иносказательный смысл, который может быть понят лишь через первый. Это круг выражений с двойным смыслом составляет собственно герменевтическое поле" 1 .

Повседневная жизнь человека наполнена символами и знаками, которые регулируют его поведение, что-то разрешая или запрещая, олицетворяя и наполняя смыслом.

В символах и знаках проявляется как внешнее "я" человека (self), так и внутреннее "я" (I), бессознательное, данное ему от природы. Леви-Строс утверждал, что нашел путь от символов и знаков к бессознательной структуре. разума, а следовательно, к структуре вселенной. Единство человека и вселенной -одна из самых древних и загадочных тем и культуре. В преданиях люди - звезды, спиральность небесных туманностей многократно пов­торена в орнаментах всех земных культур, красная кровь обязана цветом железу, а все железо, которое есть на земле, по утверждениям астрономов, возникло в звездном веществе. Спиральная структура многих областей человеческого тела: ушная раковина, радужка глаза... Именно это чувство единства позволило математику ц поэту В. Хлебникову создать собственную модель метаязыка, состоящего из семи слоев.

Приближение к загадке, однако, лишь увеличивает ее таинственность. Но это ощущение таинственности и есть "самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю челове­ка, - как утверждал А.Эйнштейн. - Оно лежит в основе религии, и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепым" . Загадочны цвет, звук, слово, число, зага­дочно то, что они отражают: явления природы и человеческого сознания.

5.7. Семиотика культуры: общий обзор

Культура рассматривается как система коммуникаций, обмена информацией, а явления культуры - как системы знаков, символов. В культуре существуют различные знаковые системы, или языки культуры: естественный язык, письменные тексты, фольклор, традиции, предметы быта, ритуалы, этикет, разные виды искусства. Язык культуры - совокупность всех знаковых способов словесной и невербальной коммуникации, с помощью которых передается культурно-значимая информация. Культура выступает как знаковая система символов, с помощью которых люди общаются друг с другом, и общее понимание слов, жестов и других символов облегчает передачу культурного наследия. Связь знаковых систем с отражаемой ими реальностью не является непосредственной, и поэтому понять знаковые системы можно лишь в соответствии с культурным кодом - системой смыслоразличительных признаков.

Культура - это определенное структурно-упорядоченное, но исторически изменчивое единство основополагающих кодов, которые управляют ее языком, схемами восприятия, ее ценностями, практическими видами деятельности и т. п. Код - это совокупность знаков и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена в виде набора этих знаков для передачи, обработки и хранения.
Знак - это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа предмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную - математическую, статистическую, логическую - обработку. Необходимость в культурном коде возникает тогда, когда происходит переход от мира сигналов к миру смысла. Культурный код - это то, что позволяет понять преобразование значения в смысл. Все коды могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъемлющего. Код позволяет проникнуть на смысловой уровень культуры, без знания кода культурный текст окажется закрытым. Культурные коды находятся внутри всех языков культуры, но найти их непросто - они проявляют себя при переходе с одного уровня смысла на другой. Наиболее универсальной знаковой системой является язык.

К настоящему времени сложилась следующая общепринятая классификация языков:

Естественные языки, как основное и исторически первичное средство познания и коммуникации. Естественные языки не имеют автора, они возникают и изменяются совершенно закономерно и независимо от воли людей. Для них характерен непрерывный процесс изменения, ассимиляции и отмирания. Изменение смысла слов и понятий может быть связано с разнообразными факторами, в том числе и социально-политическими. Словарный запас человека составляет в среднем 10-15 тысяч слов, часть из них - активные, которые человек использует, другая часть - пассивные, значение которых он понимает, но не использует сам;

Искусственные языки - это языки науки, где значение фиксировано и существуют строгие рамки пользования. Понятно, для чего это необходимо: повседневная речь многозначна, что недопустимо в науке, где необходима предельная адекватность восприятия. Научное знание стремится избежать неопределенности информации, которая может привести к неточностям и даже ошибкам. К искусственным языкам относятся и языки условных сигналов, например, азбука Морзе, дорожные знаки;

Вторичные языки - это коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естественно-языковым уровнем (миф, религия, искусство).
Поскольку сознание человека есть сознание языковое, все виды надстроенных над сознанием моделей могут быть определены как вторичные моделирующие системы. Рассматривая их природу, можно заметить, что сложность структур прямо зависит от сложности передаваемой в них информации. Так, например, поэтическая речь - структура большой сложности в сравнении с естественным языком. И если бы объем информации, содержащейся в поэтической речи и обычной, был одинаковым, художественная речь потеряла бы право на существование.

Культура - коллективная память. Но «язык - дом бытия» (М. Хайдеггер): чтобы событие стало явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте. Только тогда культура может выполнять функцию хранения и передачи информации. В истории человеческого рода сформировались два канала передачи информации. Один из них, как и у всей живой природы, - генетический, по другому каналу сведения передаются от поколения к поколению через разнообразные знаковые системы, единицы информации, через мемофонд, который выражен в текстах. При этом в современной европейской традиции принято рассматривать как текст все, что создано искусственно: не только книги и рукописи, но и картины, здания, интерьер, одежду…
Среди наук, изучающих проблему раскодирования информации, выделим особо семиотику и герменевтику. Семиотика (от греч. sema - знак) - наука о знаковых системах. Это относительно современная наука, претендующая на создание метаязыка. У истоков семиотики американский философ Моррис (1834-1896) полагал, что понятие знака может оказаться столь же фундаментальным для наук о человеке, как понятие атома для физики и клетки для биологии, поэтому можно изучать культуру общества через язык как важнейшую из знаковых систем. Российский ученый Ю. Лотман ввел понятие семиосферы - универсального семиотического пространства, существующего по определенным закономерностям.

Герменевтика (от греч. hermeneia - толкование объяснение) - одна из древних наук, она появилась в раннем христианстве и занималась тогда трактованием религиозных текстов. Современная философская герменевтика, занимается интерпретацией текста, не только реконструируя, по и конструируя смысл.

Культурный текст является выражением глубинного смыслового поля культуры. Смысл текста всегда более глубок, чем то значение, которое лежит на поверхности, чем то, на что чувственно указывается в культурном тексте.
Еще немецкий логик Фреге в 19 веке различал понятие «значение» и понятие «смысл». Значение слова отражает общепринятое обозначение того или иного объекта или явления, а смысл отражает сведения, информацию о рассматриваемом объекте, своеобразное понимание этого объекта. С помощью слова, знака мы обозначаем его значение и выражаем его смысл. Культурный смысл - это выработанная историческим опытом информация, посредством которой определенное сообщество людей, создающих свой образ жизни и культуру, постигает и понимает окружающий мир и свое предназначение в нем.
Назначение языков культуры состоит в том, чтобы выразить смыслы культуры, то есть то содержание, которое не может быть выражено непосредственно и однозначно. Самым поверхностным уровнем смысла является так называемый «здравый смысл», который является общепринятым, выражается вербальным, т. е. словесным, образом на уровне сознания. Самым глубинным уровнем смысла является то непроявленное содержание, которое связывает человека с миром ценностей, законов, образцов поведения данной культуры.